Цитатник старого крота

Г.П. Щедровицкий: «…я, как и весь советский народ, устал от всего этого. При этом как философ я требую от себя объективности. И поэтому я вроде бы понимаю, что история таких народов и таких стран как Россия, не происходит случайным образом. Поэтому я думаю, что все, что было в нашей истории, объективно и необходимо. Больше того, у меня лично есть подозрение, что иначе бы вообще ничего не получилось. И я вообще-то чужд того, чтобы навешивать на кого-то вину за что-то, Хотя с другой стороны я понимаю, что нынешнее отношение советского народа к коммунистической партии - а оно является повсеместно негативным - является основательным. Я понимаю, что октябрьский переворот был огромным событием не только в жизни нашей страны, но и всего мира. Это первое.

Второе. Лично я отношусь ко всему тому, что происходило в последующие годы с целым рядом, как бы это сказать поточнее... Мне это очень не нравится. Поскольку я полагаю, что большевики использовали власть, которую они захватили, не лучшим образом. Я имею в виду репрессии, которые начались с 20-х годов и продолжаются до сего дня. Я полагаю, что это не было обусловлено необходимостью. Хотя с другой стороны я большевиков понимаю - они захватили власть в огромной стране и должны были установить порядок. Порядок «Огнем и мЕчем», как говорят поляки. Они это сделали. Поэтому я всегда говорю это своим ученикам с оттенком назидательности: - "Большевики - это не хухры-мухры". Я полагаю, что это была к 17 году самая интеллектуальная группа российского народа, очень организованная, дисциплинированная и невероятно сильная. Поэтому я в образном выражении всегда снимаю шляпу и понимаю, что они сделали то, что никакая другая организация в стране в то время и в дальнейшем сделать не могла.

Но с другой стороны я полагаю, что сама форма, в которой они все это организовали - недемократическая в сути своей, не учитывающая настроений людей - была неэффективной. Может быть спасительной, эффективной в специальных целях, но неэффективной для развития такого комплекса народов, какой представляла собой тогдашняя Россия, и был потом Советский Союз. При этом я понимаю, поскольку я ведь кончил философский факультет, а, следовательно, все эти годы учил произведения Маркса, Ленина и Сталина наизусть, у нас других не пропускают… Если я хотел получить высшее образование, я должен был знать это все назубок. Я все это знаю. И я обычно говорю: - "Уважаемые коллеги, я - плоть от плоти, кровь от крови той самой командно-бюрократической системы, которую теперь на всех перекрестках ругают". Как демократ и интеллигент, я понимаю, что эта ругань мотивирована и оправдана, и во многом даже точна. Но мне бы хотелось... Знаете, интеллигент - он ведь всегда паршивый интеллигент, мне бы хотелось объективности. И мне бы хотелось, чтобы, с одной стороны, подчеркивали то, что партия и административно-бюрократическая система делали, было бы выложено полочках. И там был бы музей, и все бы всегда знали, что она много чего сделала - партия и бюрократическая система. А с другой стороны, я бы выкладывал на другой полочке или на другой этажерке все исторические и философские возражения против этого строя, этой системы организации.
Я не знаю, отвечаю ли я на Ваш вопрос и точно ли отвечаю, но, во всяком случае, я говорю искренне и откровенно. Многое меня не устраивает, но я далек от того, чтобы охаивать эту систему. Я полагаю, что это было необходимое и единственно возможное. Я поэтому настаиваю на объективности и только. Вот тут я бы поставил три точки и прервал бы эту часть своего ответа, хотя полагаю... А, наверное, одну часть я пропустил и об этом надо сказать...

Я полагаю, что это сегодня, сейчас - долг нашего народа перед всем миром. Надо очень точно, научно, не боясь правды, описать то, что было в нашей стране, описать это как особую социально-экономическую систему, говоря языком Маркса. Чтобы предостеречь народы всего мира от повторения этого пути. В этом я вижу задачу нашего поколения, поскольку молодежь прошла все это, изжила все это. И ей это, как говорят во дворе, до фени. Она спокойна и уверена, поскольку не проходила нашего пути. Но мы обязаны рассказать всему миру о том, чем был социализм по-настоящему. И вот тут я должен сказать самые неприятные вещи, которые говорю с известным страхом, поскольку понимаю, что это тема невероятно сложная, и я слишком большую ответственность на себя беру.
Но уж раз Вы спросили, я должен говорить до конца, во всяком случае, не скрывая ничего и не обманывая. Я полагаю, что социализм другим и не мог быть. Он всегда вот такой, строящийся на репрессиях и уничтожении всех инакомыслящих. А поэтому я думаю, что это вовсе не высшая, не передовая форма общественно-экономической организации, как нас учили. Это есть возвращение к феодальным условиям жизни, к крепостничеству. И лично я понимаю историю России таким образом, что в условиях нарождавшегося и получающего силу буржуазно-демократического движения, большевики выполнили одну историческую функцию - они остановили это буржуазно-демократическое движение и вернули все к условиям феодальной организации. Больше того, понимание этой стороны дела вынудило меня начать обсуждение о ходе истории. И я вообще полагаю, что история есть история феодальных обществ. И только феодальные общества являются по-своему устойчивыми и надежными. А дальше есть переходные периоды. Я бы об этом говорил на языке физики - есть стационарные процессы, квазистационарные и переходные.

Так вот, для меня буржуазно-демократический строй - есть переходный период при переходе от одной феодальной формации к другой феодальной формации. И как переходный, он является самым демократическим, самым симпатичным для меня. Поскольку там центр всего - есть свобода индивида, личности. А все остальное есть господство жестких социальных систем. Отсюда - моя совершенно особая позиция - я с большой симпатией отношусь к происходящим, развивающимся сейчас в нашей стране буржуазным процессам, направлениям, течениям, и полагаю, что они действуют правильно. Но с другой стороны я про себя говорю: "И все равно ничего не выйдет". Вы можете растянуть переходный период, но вы все равно возвращаетесь к устойчивым состояниям, которые всегда есть та или иная форма феодализма". И это есть судьба человечества.
Такие у меня пессимистические взгляды. Хотя может быть бoльшая свобода или мeньшая свобода. И вроде бы от нашего образования, от нашей культуры зависит, какой строй у нас будет. С откровенными репрессиями и убийствами или с завуалированными репрессиями и убийствами. Я предпочитаю последнее. Я боюсь гражданской войны и повторения братоубийства. Теперь Вы наверняка услышали все. Что я не сказал, Вы достроите сами».